science-review.ru
Известно, что развитие гидролитическо-транспортных систем желудочно-кишечного тракта является генетически запрограммированным процессом, сдвиги в котором резко проявляются в период перехода от лактотрофного к смешанному и от последнего к дефинитивному питанию [19, 20, 26, 35, 39, 40, 45]. Большинство имматурантно рождающихся млекопитающих полностью зависят от молока своей матери и такая зависимость, например у крыс, сохраняется в течение двух недель. С трехнедельного возраста у крыс грудное молоко с основным углеводом - лактозой сменяется твердой пищей, где представителями углеводов являются крахмал, мальтоза, сахароза и другие поли- и дисахариды. Такому изменению диеты соответствуют и сдвиги ферментного спектра пищеварительного тракта, в частности активностей карбогидраз поджелудочной железы и тонкой кишки [19, 20, 26, 35, 39, 40, 45].
У крыс, активность кишечной лактазы в период, когда основным источником углеводов является лактоза материнского молока, проявляется на высоком уровне, и резко понижается к концу третьей недели постнатальной жизни, т.е. ко времени отнятия. В тоже время активность таких карбогидраз, как γ-амилаза поджелудочной железы, а также мальтаза, γ-амилаза и сахараза слизистой оболочки тонкой кишки весьма слабо выражена и/или отсутствует в период молочного питания и разительно возрастает ко времени перехода животных на самостоятельную пищу [19, 20, 35, 39, 40, 45, 60]. Генетическая программа хода развития ферментных систем пищеварения в раннем онтогенезе существенно подвержена влиянию факторов внешней и внутренней среды, в том числе и нейрогуморальному контролю [1, 19, 20, 21, 22, 24,25, 26, 27, 35, 39, 40, 45, 46, 68].
Целью настоящего обзора является обобщение собственных данных о роли гормонального статуса растущего организма и его кормящей матери в становлении гидролитическо-транспортных систем переваривания углеводов в свете слвременной литературы.
Считают, что глюкокортикоиды имеют существенное значение в матурационных изменениях гидролитических систем тонкой кишки [1, 21, 23, 48, 55, 68]. Инъекция гидрокортизона вызывает преждевременное увеличение α-глюкозидазных активностей поджелудочной железы и тонкой кишки [9, 14, 15, 16, 17]. Кроме того, экзогенный гидрокортизон ускоряет всасывание глюкозы, сопряженное с гидролизом мальтозы и сахарозы у растущих крыс [16, 44]. Следовательно, после введения гидрокортизона в тонкой кишке растущих животных, благодаря индукции активности пищеварительных α-глюкозидаз (α-амилаза, γ-амилаза, мальтаза, сахараза) и сопряженных с гидролизом дисахаридов транспортных систем (всасывание глюкозы из мальтозы и сахарозы) повышается способность ассимилировать поли- и олигосахариды «взрослой» пищи. Такая реакция гидролитических и транспортных систем тонкой кишки зависит от возраста и слабо проявляется после введения гормона в начале периода молочного вскармливания крыс, достигает максимального уровня в середине периода лактотрофного питания и; ослабевая к периоду отнятия, исчезает вовсе в более поздние сроки [9, 14, 16, 44]. Максимальное индуцирующее влияние гидрокортизона на системы ассимиляции углеводов, активность которых в течение индивидуальной жизни возрастает, проявляется в середине лактотрофного питания [14, 23, 44], т.е. к тому времени, когда обычно увеличивается уровень собственного эндогенного кортикостерона у грызунов [62]
Следует отметить, что после однократной инъекции гидрокортизона активность энтеральной сахаразы - слабо проявлялась или же отсутствовала через 24 часа у 5-15 дневных крыс. Через 48, 72 и 96 часов после обработки животных гидрокортизоном индукция активности кишечных а-глюкозидаз (мальтаза и сахараза) прогрессивно увеличивалась [9, 15]. Запаздывающее влияние гидрокортизона на индукцию активностей α-глюкозидаз тонкой кишки косвенно доказывает, что гидрокортизон влияет на активность α-глюкозидаз в незрелых клетках крипт. Изменения, начавшись в клетках крипт, обнаруживаются на протяжении всего пути миграции клеток от основания к верхушке ворсинок, который у крыс лактотрофного питания составлет 3-4 суток [60, 62]. Замена эпителиоцитов с большим пулом сахаразной и мальтазной активности способствует, по мере миграции энтероцитов по ворсинке, большей способности кишечника переваривать дисахариды пищи взрослых [9, 15]. Однако, некоторые авторы преждевременное появление сахаразной активности у животных, обработанных кортикостероидными гормонами, связывают с индукцией протеосинтеза [65].
Регуляторная роль кортикостероидных гормонов в формировании кишечной функции растущего организма доказана также с применением адреналэктомии. Удаление надпочечников у 15-дневных крыс задерживает, но не предотвращает обычное повышение активностей сахаразы и мальтазы [48, 62]. В то же время удаление надпочечников в 7-9 дневном возрасте приводит к существенной задержке развития сахаразной и мальтазной активностей тонкой кишки [23].
Это данные позволяют предположить, что кортикоидные гормоны необходимы в качестве толчка, дающего начало изменениям кишечной гидролитическо-транспортной функции в период перехода крыс на дефинитивную пищу, богатыми такими углеводами как крахмал, мальтоза, сахароза и др.
Следует подчеркнуть, что при выраженной индукции панкреатических и энтеральных α-глюкозидаз, β-галактозидазная активность (щеточнокаемная лактаза) и скорость собственного транспорта глюкозы, выраженность которых в течение индивидуальной жизни крыс уменьшается, сколько-нибудь заметным изменениям не подвергались [17, 23, 44]. Это свидетельствует о том, что в регуляции активностей увеличивающихся (α-амилаза, γ-амилаза, мальтаза, сахараза, всасывание из раствора дисахаридов) и уменьшающихся (активность лактазы и всасывание глюкозы из раствора мономера) в течение индивидуальной жизни гидролитическо-транспортных систем участвуют различные механизмы.
Итак, вполне очевидно, глюкокортикоиды являются основными триггерами в сдвигах карбогидразного спектра ферментов и систем транспорта углеводов, возрастающих ко времени перехода растущего организма от молочного на дефинитивное питание. Глюкокортикоиды приводят к преждевременной индукции «дефинитивных» гидролитических и транспортных систем, но не влияют при этом на «ювенильные».
Несмотря на столь значительную роль гормонов коры надиочечников в развитии ассимиляции углеводов в тонкой кишке, вскармливание крыс гиперкортикоидной матерью, которой в течение всего периода лактации ежедневно вводили гидрокортизон в дозе 1,25 мг/кг не приводило к индукции ни гидролитических, ни транспортных систем [7]. Отсутствие эффекта в этом случае, возможно, обусловлено угнетением функции надпочечников как у кормящей матери, так и у вскармливаемого ею потомства при хроническом поступлении гормона по принципу «обратной связи» [30, 31], наличием кортикостеронсвязывающих глобулинов в сыворотке крови и в молоке [38[ и кратким периодом полужизни гормона [18]. В тоже время адреналэктомия матери в период лактации вызывала кратковременное увеличение активностей дефинитивных α-глюкозидаз [7]. По-видимому, индуцирующее влияние адреналэктомии лактирующей крысы на α-глюкозидазные активности слизистой оболочки тонкой кишки потомства обусловлено увеличением концентрации адренокортикотропного гормона в сыворотке крови и молоке матери, вызванной уменьшением глюкокортикоидных гормонов в гемоциркуляции адреналэктомии [43]. Этот тропный гормон, поступая в циркуляцию крови растущего организма, способен оказывать индуцирующее влияние на развитие ряда ферментов, в том числе и углеводного пищеварения у развивающихся крыс [40, 45].
Итак, глюкокортикоиды играют важнейшую роль в адаптации гидролитическо-транспортных систем тонкой кишки к дефинитивному типу питания, вызывая преждевременную матурацию функциональных систем, ответственных за переваривание «взрослой» пищи. В то же время функциональные системы, которые при рождении хорошо сформированы и жизненно важны для развивающегося потомства их воздействию не подвержены. Такая «ареактивность» функционально значимых в период молочного питания систем, мы считаем, играет защитную роль, предохраняя кишечник, приспособленный к перевариванию лактозы молока от каких-либо перестроек. Действительно, при различных стрессорных воздействиях, с которыми сталкиваются незрелорождающиеся животные, в том числе и крысы, сохранение активности лактазы, на высоком уровне играет защитную роль, так как оберегает, фермент, приспособленный к усвоению основного углевода молока из единственного источника пищи в период «чисто» молочного питания от каких-либо воздействий. Биологическое значение таких адаптивных сдвигов, обеспечивающих усиленную доставку энергетического и пластического материала растущему организму, очевидно, направлено на выживание.
Гормоны щитовидной железы являются вторыми кандидатами в регуляторы развития желудочно-кишечного тракта в онтогенезе, и влияние тиреоидных гормонов на функциональное становление желудочно-кишечного тракта интенсивно изучается [1, 19, 28, 34, 39, 40, 49, 53, 68]. О роли тироксина в регуляции развития тонкой кишки свидетельствует и то, что концентрация тиреоидных гормонов, в частности у крыс, резко возрастает на второй неделе постнатальной жизни [57], т.е. к тому времени, когда происходят резкие изменения соотношения активностей «дефинитивных» и «ювенильных» ферментных и гидролитических систем в тонкой кишке [19, 20, 39, 40].
Инъекция тироксина ускоряет функциональное созревание кишечного пищеварения, приводя к преждевременному увеличению активностей карбогидраз, которые в течение индивидуальной жизни возрастают (α-амилаза поджелудочной железы и γ-амилаза, мальтаза, сахараза слизистой оболочки тонкой кишки) [5; 13, 14], и, напротив, к более ранней репрессии активности лактазы [7, 8, 13]. Такой эффект экзогенного тироксина проявляется независимо от способа поступления гормона к растущему организму, подкожно, перорально [13], или же при экспериментальном тиреотоксикозе кормящей матери в составе материнского молока [7, 11, 66].
Регуляторная роль тиреоидных гормонов проявляется не только в том, что, экзогенный тироксин вызывает преждевременное повышение активности панкреатических и энтеральных α-глюкозидаз и более раннее снижение лактазюй активности. Существенным сдвигам в зависимости от тиреоидного статуса растущего организма подвергаются и темпы транспорта нутриентов в полости тонкой кишки [6, 7, 16, 56]. Это проявлялось в преждевременной репрессии скорости транспорта глюкозы из раствора мономера и более ранней индукции темпов всасывания глюкозы, сопряженной с гидролизом мальтозы у растущего организма при экспериментальном гипертиреоидном состоянии [6, 7, 16]. Однако, если на 8-10 сутки после рождения крыс удалить щитовидную железу или блокировать её фармакологически, то репрессия лактазы в обычные сроки не наступает - она ослабевает или затягивается во времени [23].
Возможно, влияние тироксина на активности α-амилазы, мальтазы и сахаразы опосредовано глюкокортикоидными гормонами, т. к. введение тироксина приводит к преждевременному повышению уровня кортикостерона в плазме именно в середине периода лактотрофного питания с последующим увеличением активностей α-глюкозидаз тонкой кишки [16, 59, 68]. Участие надпочечников в матурации тонкой кишки при гипертиреоидном состоянии подтверждается и тем, что тироксин, вводимый в течение 2-й постнатальной недели адреналэктомированным крысам, не вызывает индукции активности сахаразы и мальтазы [40]. В пользу того, что тироксин не оказывает непосредственного индуцирующего влияния на активности “дефинитивных” гидролаз говорит также и тот факт, что этот гормон, в противоположность глюкокортикоидам, не способен повышать активность α-глюкозидаз в кишечных эксплантатах или культуре кишечной ткани сосунков [50].
При столь значительной роли гормонов надпочечников в преждевременной индукции «дефинитивных» гидролитическо-транспортных систем, неидентичная возрастзависимость г влияния гдрокортизона и тироксина предполагает «независимое» влияние тироксина на активности α-глюкозидаз. Так, гидрокортизон явно индуцирует сахаразную активность от 1-го до 17-18 дня жизни крыс [14, 17], а эффект тироксина практически отсутствует до 10-дня постнатальной жизни крыс и проявляется в более поздние возрастные периоды [17] по сравнению с гидрокортизоном [23]. Т.е. чувствительность ферментных систем к тироксину возрастает к периоду перехода от лактотрофного на дефинитивное питание, в то время как реакция активностей карбогидраз к глюкокортикоидам ко времени отнятия снижается [7, 17, 23]. Возможно, такой возрастзависимостью воздействия гормонов и объясняется противоречивость мнений различных авторов о синергии влияния тироксина и кортикостероидов. Одни, изучая эффект тироксина в ранние периоды молочного вскармливания приходят к выводу, что он опосредован через кортикоидные гормоны, а другие, исследуя влияние в более поздние сроки онтогенеза, считают, что его эффект не зависит от надпочечников [17, 39. 40, 50, 65]. Механизм участия тиреоидных гормонов в развитии гиполактазии связан и с увеличением скорости пролиферации и миграции энтероцитов по ворсинке, а, следовательно, снижением периода полужизни энтероцитов, т.е. более быстрой сменой одной клеточной популяции на другую, более зрелую с меньшим содержанием лактазы и большим содержанием α-глюкозидаз [65. 68].
Пероральное введение тироксина вызывает такие же изменения активности карбогидраз, как подкожная инъекция этого гормона [13]. Это дало основание предположить, что тироксин, содержащийся в материнском молоке, преодолевая желудочно-кишечный барьер, участвует в регуляции развития ферментных систем пищеварительного тракта растущего организма. Действительно при вскармливании крыс гипертиреоидными самками, проявляется такая же специфичность реакции панкреатических, кишечных ферментов и транспортных систем в тонкой кишке как и при подкожном или пероральном введении гормона. Мало того, тиреоидэктомия лактирующих крыс, вызванная заменой питьевой воды раствором метилтиоурацила, приводит к запаздыванию времени естественной индукции активности α-глюкозидаз (α-амилазная активность поджелудочной железы, α-амилазная, мальтазная, сахаразная активности тонкой кишки), равно как и скорости всасывания глюкозы из раствора мальтозы, также как и более поздней репрессии активности щеточнокаёмной лактазы и скорости всасывания глюкозы как таковой, которые обычно наблюдаются у крыс ко времени отнятия [7, 11].
Таким образом, тиреоидные гормоны играют важнейшую роль в онтогенетической регуляции органов пищеварения. В этой регуляции наряду с собственной тиреоидной системой потомства, немаловажное значение играет также тироксин, синтезируемый в щитовидной железе материнского организма и поступающий к потомству в составе материнского молока.
Концентрация третьего важнейшего регулятора в развитии ферментно-транспортных систем тонкой кишки - инсулина, также возрастает на третьей постнатальной неделе жизни крыс, когда имеют место резкие сдвиги в активностях кишечных ферментов в связи с переходом последних от молочного питания на дефинитивную пищу [51]. Нами выявлено, что инъекция инсулина при самых различных дозах, никогда не приводила к сколько-нибудь заметным изменениям в активностях карбогидраз тонкой кишки в начале периода молочного вскармливания. Явно выраженное индуцирующее влияние гормона проявлялось с 10-го дня жизни животных (середина лактотрофного питания). Эффект экзогенного инсулина заметно ослабевал у крыс после отнятия [12]. Следует отметить, что влияние инсулина проявляется тогда, когда концентрация гормона начинает увеличиваться как в сыворотке крови у сосунков, так и в молоке у кормящей их матери [42], т.е. во второй половине лактотрофного питания крыс. Возрастспецифичность реакции гидролитических и транспортных систем органов пищеварения на инсулин зависит от ряда факторов, таких как: зрелость рецепторов в ткани-мишени, наличие самого гормона в крови, степени насыщенности рецепторов и т.д. [33, 42]. Трофическое влияние инсулина на слизистую тонкой кишки [12] согласуется с данными о влиянии гормона на митотическую активность энтероцитов и пролиферацию клеток эпителия кишечника [33, 81].
Считаем, что индуцирующий эффект инсулина на активность кишечных карбгидраз не обусловлен его влиянием на кортикоидную систему, т.к. во-первых, латентный период инсулинвызваноой индукции активности α-глюкозидаз значительно короче, чем у глюкокортикоидвызванной индукции [15]; во-вторых, в отличие от экзогенного гидрокортизона, который не влияет на активность лактазы, инъекция инсулина приводит к заметному возрастанию активности этого фермента. «Независимую» регуляторную роль гормона подтверждает также характер индукции активности пищеварительных ферментов при добавлении инсулина в культуру ткани кишечника мелких грызунов [37].
Важно отметить, что, эффект инсулина (повышение активности ферментов начального и заключительного этапов гидролиза углеводов и всасывания глюкозы из растворов моно- и дисахаридов) проявляется и при вскармливании крысят гиперинсулинемической лактирующей самкой Другими словами, вскармливание крыс гиперинсулинемическими самками повторяет эффект хронического введения инсулина непосредственно самим крысам с 1-го по 21-й день постнатальной жизни, т.е. в период лактотрофного питания [4].
О важной роли инсулина материнского молока говорит и то, что концентрация инсулина в молоке, например женщины и свиньи от 3 до 30 раз выше, чем в сыворотке крови и снижение трофической активности молозива происходит параллельно со снижением в нем концентрации инсулина [43]. Наличие рецепторов инсулина в развивающейся ткани слизистой оболочки у крыс-сосунков, количество которых резко уменьшается после отнятия [33] также ассоциирует с функциональной значимостью инсулина в молоке для новорожденного.
Итак, гормоны являются не только триггерами в реализации генетически запрограммированной схемы развития кишечной функции, но и могут существенно изменить сроки формирования этой функции. Реакция гидролитическо-транспортных систем ассимиляции углеводов на экзогенные гормоны заметно проявляется либо в первой (гидрокортизон) либо во второй (тироксин, инсулин) половине молочного питания животных и резко уменьшается ко времени отнятия [7, 14, 15].
Гидрокортизон оказывает индуцирующее влияние на гидролитические системы (α-глюкозидазы поджелудочной железы и тонкой кишки, транспорт мономероа из дисахаридов), активность которых в процессе развития увеличивается, не влияя при этом на ферментативные активности, которые в процессе индивидуального развития уменьшаются (щеточнокаёмная лактаза, транспорт «свободной глюкозы) [7, 9, 14, 15, 16, 17, 21, 23, 44]. Тироксин играет определяющую роль в активности тех систем, которые на протяжении индивидуального развития уменьшаются, в частности в уменьшении активности лактазы и темпов всасывания глюкозы из раствора мономера [7, 8, 11, 13, 14, 15, 16, 17, 66] ко времени отнятия. Такая функциональная роль гормонов надпочечников и щитовидной железы полностью подтверждает гипотезу A.M. Уголева, о том, что гипоталамо-гиофизарно-кортикоидная ось обеспечивает в онтогенезе своевременную индукцию α-глюкозидаз, способствуя притоку новых веществ, на фоне продолжающегося поступления молока, а гипоталамо-гипофизарно-тиреоидная ось приводит к репрессии лактазы, способствуя разрыву пищевой связи между матерью и потомством [Ugolev et al., 1979].
Инсулин не относится к гормонам, секреция которых находится под контролем гипофиза, хотя между β-клетками поджелудочной железы и гипофизом и имеются многочисленные опосредованные различными межуточными метаболитами связи. Секреция инсулина регулируется в основном обратной связью, определяющим фактором в которой является гликемия [61]. Экзогенный инсулин не приводил к гипогликемии у сосунков крыс, ни при введении гормона растущим крысам, ни при вскармливании крыс гиперинсулинемической матерью [4, 7, 19, 41]. Возможно, что отсутствие гипогликемии у инсулинобработанных крыс-сосунков является следствием увеличения поступления глюкозы из пищевых субстратов, в результате инсулинзависимой тотальной активизации гидролитических и транспортных систем тонкой кишки, ответственных за ассимиляцию углеводов. В пользу такого предположения говорит и тот факт, что, у крыс после отнятия, введение инсулина не оказывает стимулирующего влияния на ферментно-транспортные системы тонкой кишки, поставляющие глюкозу во внутреннюю среду организма крыс [12, 15, 16], тогда как «инсулиновая» гипогликемия в этот период хорошо проявляется [10, 61].
Наличие относительной «ареактивности» пищеварительной системы по отношению к гормонам в первые дни после рождения крыс, с нашей точки зрения, выполняет положительную роль для растущего организма, так как обеспечивает надежность функционирования, оберегая естественный спектр ферментов, адаптированный к ассимиляции молока, от всякого рода воздействий. Появление способности ферментативных систем реагировать на гормоны ко времени отнятия имеет большое физиологическое значение в приспособлении гидролитическо-транспорных систем к усвоению «взрослой» пищи под влиянием потока раздражителей, поступающих в связи с включением в действие обонятельных, слуховых, зрительных и др. анализаторов, которые стимулируют различные звенья эндокринных систем, что в целом направлено на выживание.
Следует подчеркнуть и то, что гормоны, поступающие в пищеварительную систему в составе молока матери, также принимают участие в регуляции темпов формирования гидролиза питательных веществ. Гипер- или же гипофункциональное состояние той или иной эндокринной железы матери в период лактации не всегда воспроизводит эффект избытка или же недостаточности гормона в самом растущем организме. Так, введение гидрокортизона сосункам вызывает резкую индукцию пищеварительных α-глюкозидаз у развивающихся крыс, однако вскармливание крыс гиперкорткоидной матерью никакого влияния на гидролитические системы тонкой кишки потомства не оказывает [7, 9, 14]. С нашей точки зрения, такое явление, когда новорожденный полностью зависит от матери и любое неспецифическое воздействие вызывает увеличение количество стероидов в крови, ограничение поступление в составе материнского молока, «стрессовых» гормонов, обладающих катаболическим эффектом, оберегает от функциональных перестроек тонкую кишку потомства, способную переваривать только молоко. [32],
Вскармливание крыс гипертиреоидными лактирующими самками полностью воспроизводило эффект хронического подкожного введения гормона крысятам-сосункам на гидролитическо-транспортную функцию тонкой кишки, т.е. вызывало преждевременное увеличение активностей α-глюкозидаз и скорости транспорта глюкозы из мальтозы наряду с репрессией α-галактозидаз и снижением темпов собственного глюкозного транспорта. Гипотиреоидное состояние лактирующей крысы, вызванное фармакологическим ингибированием щитовидной железы, напротив, задерживало ход развития гидролитических и транспортных систем тонкой кишки у развивающихся крыс. Введение физиологических доз тироксина тиреоидэктомированным на 5-й день лактации матерям, оказывало компенсаторное влияние на ход развития гидролитических систем поджелудочной железы и тонкой кишки [66]. У крысят, выращенных гипертиреоидными самками, происходило заметное повышение концентрации тироксина в сыворотке крови и, напротив, у крысят, вскормленных гипотиреоидными самками, уровень тироксина временно снижался, компенсируясь впоследствии за счет гиперфункции железы потомства [66].
Вскармливание крысят гиперинсулинемической матерью полностью воспроизводит эффект хронического подкожного введения гормона сосункам. В пользу перехода инсулина из молока матери в кровь потомства свидетельствуют данные литературы, о повышенном содержании инсулина в сыворотке крови при интрагастральном введении гормона в составе молочной смеси [42], и стабильности инсулина в желудочно-кишечном тракте крыс-сосунков [63].
В настоящее время литературные данные не оставляют никакого сомнения о полной проницаемости слизистой желудочно-кишечного для биологически активных соединений, в том числе и для гормонов [30, 36, 42, 43, 58]. Считают, что поступление гормонов, содержащихся в молоке, в циркулирующую кровь потомства обеспечивается морфофункциональными особенностями органов пищеварения в раннем постнатальном онтогенезе. В желудке сосунков молекулы белка практически не расщепляются из-за низкой кислотности и протеолитической активности его содержимого [43, 53]. Кроме того, высокая активность пиноцитоза в энтероцитах [46, 49], [43], и низкая протеолитическая активность в проксимальных отделах [21] пищеварительной трубки крыс молочного периода питания способствуют поступлению биологически активных компонентов молока, в том числе и гормонов, в интактном виде во внутреннюю среду растущего организма.
Можно предположить, что в связи с функциональной недостаточностью собственной эндокринной системы новорожденных [43, 54, 58] потребность в тироксине и инсулине удовлетворяется за счет содержания последних в составе материнского молока, которые поступая в циркуляторную систему оказывают существенное влияние на формирование органов и систем, в том числе пищеварительной.
Спеифичность реакция функциональных систем кишечного пищеварения на экзо- и эндогенные гормоны еще раз подтверждает существование у высших организмов селективных регуляторных механизмов различных звеньев гидролиза и транспорта, которые достаточно сложны, переплетаются между собой и в настоящее время широко обсуждаются [1, 18, 20, 24, 25, 26, 27, 35, 40, 45, 47, 53, 68]
Реактивность по отношению к тироксину и инсулину у крыс во времени совпадает с увеличением количества тиреоидных гормонов и инсулина в материнском молоке [42, 43, 61]. Это позволяет рассматривать изменения гормонзависимости ферментных систем желудочно-кишечного тракта в онтогенезе, с одной стороны, и содержания гормонов в молоке на протяжении лактации, с другой, как строго скорелированное в ходе естественного отбора явление. Благодаря взаимодействию эндогенно продуцируемых и поступающих в составе материнского молока гормонов, желудочно-кишечный тракт растущего организма, адекватно реагируя на влияние факторов окружающей среды, перестраивается от переваривания молока к усвоению дефинитивной пищи.
Обобщение данного обзора ёще раз подтверждает уже бесспорный факт незаменимости грудного вскармливания, благодаря наличию в материнском молоке ряда биологически активных соединений, в том числе и гормонов [2, 33, 43, 61], участвующих и в формировании функций, включая пищеварительные, у. растущего организма. Следует отметить, что роль этого пути поступления особенно важна для преждевременно родившихся детей и новорожденных с относительно малой массой тела, так как у них отмечена гипофункция как пищеварительной, так и эндокринной систем [29] и их развитие в большей степени зависит от гормонального статуса кормящей матери.
Таким образом, в развитии желудочно-кишечного тракта наряду с эндогенно продуцируемыми гормонами определенную роль играют и экзогенные, которые поступают в составе материнского молока в полость желудочно-кишечного тракта, а затем в циркуляцию крови новорожденного и влияют не только на его эндокринный баланс, но и на гидролиз и всасывание пищевых ингредиентов, в частности углеводов, в тонкой кишке. Грудное вскармливание, являясь трансформацией системы «мать-плацента-плод» в ее постнатальный аналог «мать-молоко-дитя» обеспечивает и специфические задачи развития и адаптации органов и систем, в том числе и пищеварительной. И любые воздействия, вызывающие сдвиги гормонального статуса развивающегося потомства и кормящей матери могут отразиться на функциональном становлении желудочно-кишечного тракта – важнейшего звена, связывающего организм с внешней средой. Это обстоятельство еще раз напоминает нам о важности грудного вскармливания для развития желудочно-кишечного тракта, уникальной системы, поставляющей организму энергетический и пластический материал и обуславливающей выживание и процветание вида в целом.